В этой серии материалов должно было бы быть две части. Первая — о том, как зарождалась ненависть к евреям: древний мир, христианские гонения и средневековые мифы. Вторая — о том, как эта ненависть достигла своей кульминации в газовых камерах, фабриках смерти, в системе, где человек превращался в номер и расходный материал. Казалось, все. Человечество достигло пределов зла. Но прошло всего несколько десятилетий, и старые сюжеты начали возвращаться.
Раньше евреев обвиняли в том, что у них нет своей земли, что они чужие, безродные, а потому опасные. Их называли космополитами, паразитами, народом без корней, который живет среди других, но не принадлежит никому. Сегодня их обвиняют в том, что у них есть свое государство. Теперь звучат другие слова: «колонизаторы», «оккупанты», «угнетатели». Тогда евреи были виноваты в том, что нигде не были дома. Теперь — в том, что у них есть дом.
7 октября 2023 года в истории антисемитизма обозначилась новая фаза. После нападения террористической организации ХАМАС на Израиль, когда были убиты более 1200 человек, среди них — дети, женщины, пожилые, а сотни были увезены в сектор Газа в качестве заложников, мир внезапно отреагировал не сочувствием, а всплеском ненависти к евреям. По данным совместного отчета Университета Тель-Авива и американской организации Anti-Defamation League (ADL), мировая волна антисемитизма, поднявшаяся после этих событий, стала самой масштабной со времен Второй мировой войны.
И вдруг снова стало не по себе. За пределами Израиля люди начали снимать маген Давид с шеи, убирать кипу в карман, подчищать биографию. Кто-то стал тише говорить на иврите, кто-то — избегать разговоров об Израиле. Вдруг вернулось чувство, которое казалось давно ушедшим, — страх.
В этой серии материалов должно было бы быть две части. Но будет третья. Та, которой быть не должно: новый антисемитизм.
Антисемитизм в арабском мире
Ненависть к евреям изначально не была значимой составляющей исламской традиции. На протяжении веков мусульмане и евреи сосуществовали — в странах Ближнего Востока, в Северной Африке, на территории Османской империи. После изгнания из Испании в конце XV века евреи находили убежище именно в исламском мире. Даже во время Холокоста единственной страной в Европе, где не был убит ни один еврей, стала мусульманская Албания.
Традиционно евреи в мусульманских странах относились к категории зимми — «людей Писания», которым предоставлялась защита в обмен на признание исламской власти и определенные ограничения. Это был не равноправный статус, но и не статус врага. Конечно, случались вспышки насилия — как, например, резня в Гранаде в 1066 году, гонения Альмохадов в XII веке, или кровавые наветы в Османской империи. Но системная, идеологическая юдофобия, знакомая Европе, в исламском мире не существовала.
Эта картина начала меняться в конце XIX – начале XX века. Под влиянием европейского колониализма в арабский мир проникают антисемитские нарративы европейского происхождения. В арабской прессе и проповедях начали говорить о расовых теориях, зазвучали обвинения в тайном контроле над политикой, медиа и финансами. Особую роль сыграли переводы «Протоколов сионских мудрецов» — фальшивого текста о «еврейском заговоре», который был создан в царской России, и вскоре стал популярным в арабском мире как доказательство тайных еврейских планов по захвату власти.
Параллельно начинается первая волна еврейской иммиграции в Палестину, тогда находившуюся под британским мандатом. Сионистский проект возвращения на землю предков воспринимается местным арабским населением как прямая территориальная угроза. На этом фоне постепенно меняется и риторика: еврей становится «захватчиком».
К 1948 году напряжение достигло точки невозврата. Для еврейского народа провозглашение Государства Израиль стало актом исторической справедливости — возвращением домой после веков изгнания. Для арабского мира это обернулось «Накбой» — катастрофой, оставившей глубокую историческую травму. Со временем эта сложная и трагическая реальность была сведена к простой схеме: будто евреи пришли на чужую землю и силой изгнали ее жителей. Именно эта версия — упрощенная, но эмоционально заряженная — легла в основу арабской и исламской пропаганды, вытеснив множество контекстов и нюансов.
А какой был контекст?
В 1947 году ООН предложила план раздела Палестины на два государства — еврейское и арабское. Еврейское руководство план приняло, арабское отвергло. Началась война. Сразу после провозглашения Израиля пять арабских армий напали на новое государство. В разгар боевых действий палестинское население оказалось между фронтами. Где-то люди бежали в панике. Где-то — по призыву арабских командиров. Где-то — были случаи насильственного изгнания. Но не было единого плана «выселения» всех палестинцев, и уж тем более этнической зачистки.
Тем не менее со временем именно эта упрощенная версия — с евреем-захватчиком и арабом-жертвой — стала доминирующей. Она вытеснила сложную реальность, заменив ее политическим мифом, в котором остался только готовый образ врага.
Предвосхищая вопросы
Да, арабы действительно жили на этой земле. Как и евреи. Это не были пустые территории — там были деревни, города, дома, семьи, история. И когда евреи начали массово возвращаться в Палестину, для местных арабов это выглядело как угроза: чужие приезжают, скупают землю, строят свое. Эмоционально это было воспринято как вторжение.
Но важно помнить, что евреи не пришли из ниоткуда. У них тоже была связь с этой землей — древняя, религиозная, историческая. Они не завоевали ее, а законно и легально покупали участки у арабских владельцев. И десятилетиями пытались строить параллельную инфраструктуру — школы, кибуцы, больницы — не вытесняя, а сосуществуя.
Трагедия заключалась не в том, что евреи «пришли», а в том, что не получилось договориться. Что план ООН о двух государствах был отвергнут одной стороной. Что политическая борьба превратилась в кровавый конфликт, в котором пострадали все. И вместо двух стран, живущих рядом, мы получили десятилетия ненависти.
Да, арабы действительно жили на этой земле. Как и евреи. Но современный антисемитизм — это не про историю. Он не пытается понять трагедию. Он использует ее как повод для ненависти. И в этом заключается главное искажение реальности.
Израиль начинает защищаться
За первые десятилетия своей истории Израиль пережил несколько войн, в ходе которых на него нападали армии Египта, Сирии, Иордании и других соседей в регионе. Каждая из этих войн была для страны фактически вопросом выживания. В большинстве случаев атака исходила именно от арабской стороны. Лишь в 1967 году, в ходе Шестидневной войны, Израиль первым нанес удар, но это был превентивный шаг, так как, по всем разведданным, готовилось крупное нападение, и промедление могло бы стоить государству существования.
В результате этой войны Израиль взял под контроль территории, с которых по нему стреляли, а именно: Синайский полуостров (впоследствии возвращен Египту в рамках мирного соглашения), сектор Газа, Иудея и Самария, Восточный Иерусалим и Голанские высоты. Это были территории, имевшие стратегическое значение в условиях прямой угрозы. Иначе Израиль попросту не смог бы себя защитить. Тем не менее международная реакция была зачастую критической именно по отношению к Израилю.
Уже тогда возник тот самый парадокс, который мы имеем сегодня. На страну нападают, она отбивается, удерживает зоны, с которых велось нападение — и все равно оказывается обвиняемой стороной. Победа в оборонительной войне воспринимается как агрессия, а необходимость обеспечить собственную безопасность вызывает больше критики, чем само нападение.
Как мы пришли к 7 октября?
В 1987 году вспыхнула Первая интифада — стихийное палестинское восстание против израильского контроля над Иудеей, Самарией и сектором Газа. В это же время шейх Ахмед Ясин создал новую организацию — ХАМАС. Это террористическое палестинское исламистское движение с самого начала заявило, что никакого компромисса с Израилем быть не может. По их идеологии, вся земля между Иорданом и Средиземным морем является исключительно палестинской. На эмблеме ХАМАСа изображена карта всего Израиля — не только спорных территорий, но и Тель-Авива, Хайфы, всей страны как таковой. В первом уставе организации прямо написано: Израиль должен исчезнуть, а сама борьба с ним — это священная война между исламом и иудаизмом, в которой ислам должен победить. Один из ключевых лозунгов ХАМАСа звучит так: «Аллах — наша цель, Пророк — наш образец, Коран — наша конституция, джихад — наш путь, смерть во имя Аллаха — высшее стремление».
Но главным представителем палестинцев на международной арене становится ООП (Организация освобождения Палестины). Это светское националистическое движение, возглавляемое Ясиром Арафатом. В отличие от ХАМАСа, ООП постепенно начала склоняться к диалогу. В начале 1990-х происходят мирные переговоры, результатом которых становятся соглашения в Осло. Израиль признает ООП как партнера по переговорам, палестинцам передается частичный контроль над территорией, создается автономия. Предполагалось, что за пять лет палестинцы построят институты будущего государства, а израильтяне увидят, что мир возможен. Но вместо доверия начались взрывы.
В 1994 году еврейский террорист Барух Гольдштейн расстреливает мусульман в Хевроне. В ответ ХАМАС начинает кампанию смертников. За два года — десятки атак. А в 1995-м убит Ицхак Рабин, премьер-министр Израиля, подписавший соглашения в Осло. Его застрелил еврей, Игаль Амир. Процесс пошел вразнос.
В 2000-м году переговоры заходят в тупик: палестинский лидер Арафат отвергает предложение Израиля о создании палестинского государства. Начинается Вторая интифада — на этот раз с терактами в автобусах, на рынках, в кафе. Тогда погибло более тысячи израильтян.
Израиль принимает тяжелое решение: в 2005 году полностью выйти из сектора Газа. Поселения ликвидированы, армия выведена, построен забор. Надеялись, что это станет шагом к деэскалации конфликта. Вместо этого там в 2006 году на выборах побеждает ХАМАС, а в 2007-м они совершают силовой переворот в Газе, выбивая силы светских националистов ФАТХ. С этого момента есть две Палестины: одна — в Иудее и Самарии, с умеренным руководством, другая — в Газе, которую террористы ХАМАС превратили в свой боевой плацдарм.
С тех пор Израиль жил в реальности обстрелов, туннелей, диверсий и постоянного конфликта низкой интенсивности. И с конца 2000-х переговорный процесс окончательно застыл.
А потом произошло 7 октября 2023 года. Террористы ХАМАСа ворвались на территорию Израиля, устроили резню в кибуцах и на фестивале. Людей расстреливали, сжигали заживо, насиловали, увозили в сектор Газа в багажниках машин. Погибли более 1200 человек. Сотни — среди них дети и старики — оказались в заложниках.
Мир отреагировал бурно. В последующие годы на улицы европейских и американских городов выходили и продолжают выходить тысячи людей. Только вот в руках у них не израильские, а палестинские флаги. А вместо сочувствия евреи по всему миру столкнулись с новой волной ненависти.
Утрата равновесия
Наш мир привык мыслить дуализмами. Мы редко умеем видеть нюансы, признавать, что две правды могут сосуществовать. По ходу истории общественное сознание качает маятником — от одной крайности к другой. Мы не умеем останавливаться посередине.
Когда-то темнокожих сковывали цепями и продавали, как скот. Сегодня Роулинг упрекают за то, что в фильмах о Гарри Поттере недостаточно темнокожих персонажей. Когда-то женщины не могли голосовать. Сегодня мужчинам сложно заговорить о своих проблемах, не опасаясь обвинений в сексизме. Когда-то меньшинства не имели голоса. Теперь большинство вынуждено говорить шепотом. Складывается такое ощущение, что общество не умеет лечить раны — только менять местами виновных и пострадавших.
Так укрепилась логика: угнетенных против угнетателей. Белые — привилегированные, цветные — жертвы. Колонизаторы — виновные, коренные народы — герои. Эта схема стала основой многих движений — от борьбы за права чернокожих до защиты ЛГБТ и феминизма. Она действительно помогала разоблачать несправедливость. Но однажды начала работать по инерции и в какой-то момент превратилась в ловушку.
В этой схеме у евреев оказалось слишком много «неподходящих» признаков. Они белые — значит, привилегированные. Они успешные — значит, эксплуататоры. У них есть свое государство — значит, колонизаторы. У них сильная армия — значит, агрессоры. А палестинцы — бедные, угнетенные, без страны — значит, по определению правы.
Так Израиль оказался в роли «Запада на Востоке», а евреи — в роли «новых колонизаторов». Ни история, ни контексты, ни еврейские погромы в арабских странах, ни Холокост, ни попытки диалога — ничего не может переломить эту нарративную схему. Потому что в ней заранее известны герои и злодеи.
Радикальные левые движения приняли эту логику как догму. Университетские кампусы, культурные активисты, участники маршей за «справедливость» все чаще выбирают какую-то сторону не потому, что она морально права, а потому что она выглядит более «угнетенной». Израиль — сильный, значит, он агрессор. Палестина — страдающая, значит, она права. Даже если страдание создает ХАМАС.
Мы не против евреев, мы против сионистов
Сейчас ненависть к евреям приняла новое обличье и выступает под девизом — «Мы не против евреев, мы против Израиля». Суть современной подмены проста: еврей как человек еще может быть терпим, но евреи как народ, как нация, как субъект собственной государственности уже представляется чем-то нелегитимным. Само существование Израиля называют ошибкой, его самооборону — агрессией, а его возможное исчезновение — неким актом справедливости.
Антисионизм, который отрицает право Израиля на существование, — это не позиция по ближневосточному конфликту. Это форма отмены. Лозунг «From the river to the sea, Palestine will be free» звучит по всему миру как гимн «освобождению», но его буквальный смысл заключается в уничтожении Израиля как еврейского государства. Одного единственного еврейского государства, в то время как арабских стран в мире насчитывается более двадцати.
*****
Когда евреи были безродными, изгнанными, беззащитными — в мире царил маятник силы. Тогда прав был тот, кто мог подавить. Уважали власть, восхищались могуществом, презирали слабость. Теперь, когда у евреев есть государство, армия, способность себя защищать — маятник качнулся в другую сторону. Теперь сочувствие достается тому, кто кажется угнетенным. Даже если за его спиной — ракеты, идеология ненависти и руки по локоть в крови. Просто нынче модно защищать слабых. Или тех, кто таковыми прикидывается.