Кажется, не существует израильтянина, который был бы по-настоящему доволен нашими политиками. То не так, это не так — споры, разочарование, усталость. А теперь представьте, что мы однажды просыпаемся в мире, где должности «профессиональный политик» больше нет. Где страной управляем мы сами. Невозможно? Утопия? Вы почти закрываете эту статью, но подождите. Попробуем хотя бы представить, как бы это могло работать.
Помочь в этом нам может политолог Моше Линецкий — автор Telegram-канала «Давайте разберемся». Он уверен, что это не фантазия, а вполне реальная и, возможно, более честная система власти. Он много лет изучает устройство израильской демократии и предлагает радикальную, но логичную альтернативу — общественное управление по жребию. А это как? Давайте разбираться.
Вспомним древних греков
Чтобы понять, как может работать демократия по жребию, стоит ненадолго вернуться туда, где все это придумали впервые. Афины. V век до нашей эры. Именно здесь появилось само слово «демократия» — от греческих demos (народ) и kratos (власть). И тогда это выражение действительно означало власть народа.
Выборов, в привычном для нас смысле, там почти не было. Большинство должностей — от судей до членов совета пятисот — распределялись по жребию. Афиняне верили, что случайность честнее человеческого выбора. Ведь выбор всегда связан с влиянием, а влияние — с деньгами, родом, славой. Жребий же уравнивал всех: любой свободный гражданин мог оказаться у руля полиса (города), хотя бы на короткое время.
Конечно, та система была несовершенной. Женщины, рабы, чужеземцы — они вообще не считались частью народа. Но сам принцип удивительным образом пережил тысячелетия. И сегодня, говорит Линецкий, именно этот забытый принцип может снова вернуть смысл слову «демократия».
Кто может участвовать в жеребьевке?
В современной версии Линецкого жребий — это тщательно продуманный механизм, а не игра случая. Участвовать в нем могут все граждане Израиля, которые уже имеют право голосовать на выборах:
- старше восемнадцати лет,
- с израильским гражданством,
- внесенные в избирательный реестр.
Участие полностью добровольное. Если человек отказывается, его место занимает следующий в списке.
Сколько человек нам нужно? В десять раз больше!
Кажется, чем меньше депутатов — тем проще управлять. Но Линецкий предлагает противоположное: увеличить парламент почти в десять раз — до 1071 человека.
Это статистическая выборка, которая максимально точно отражает все население Израиля. Если нас примерно десять миллионов, то для того, чтобы с ошибкой не более трех процентов получить честный срез общества, нужно чуть больше тысячи участников, считает он. Важно, чтобы число было нечетным (чтобы при голосовании не возникала ничья) и делилось на три — для ротации. Так и получилось 1071.
«Такой парламент действительно будет похож на Израиль. В нем окажутся все — евреи и арабы, религиозные и светские, молодые и пожилые, женщины и мужчины», — объясняет он.
Для сравнения: в нынешнем Кнессете всего 120 депутатов. Из-за электорального барьера в 3,25% голоса сотен тысяч граждан просто пропадают. В новой системе, говорит Линецкий, этого не случится — каждый будет действительно представлен.
Как работает ротация?
Чтобы парламент не застаивался и не превращался в закрытый клуб, Линецкий предлагает простое правило: часть его состава меняется каждый год.
В первый раз выбирают три группы — по 357 человек. Первая работает три года, вторая — два, третья — один. Потом каждый год проводится новая жеребьевка, и треть парламента обновляется.
Так система всегда остается «в движении»: одни уходят, другие приходят. При этом две трети участников продолжают работать — чтобы не терялась преемственность и опыт.
«Никто не держится за кресло, — объясняет Линецкий. — Ты приходишь, делаешь свое дело и уходишь. Власть становится просто службой обществу, а не профессией».
И что, какие-то необразованные люди будут управлять страной?
Это, пожалуй, первый вопрос, который возникает, когда слышишь про парламент по жребию. Разве можно доверить законотворчество случайным людям — без юридического образования, без опыта в политике или экономике?
«Можно, — спокойно отвечает Линецкий. — Потому что никто не предлагает бросить человека в зал заседаний и сказать: теперь принимай законы».
В предлагаемой модели участники будут проходить обязательную подготовку. Они изучат основы законодательства, бюджетный процесс, структуру госуправления, прослушают лекции экспертов и примут участие в практических обсуждениях. Им дадут время разобраться, задать вопросы и понять, как устроена система.
«Сегодня большинство депутатов тоже не юристы и не экономисты, — говорит Линецкий. — Они профессиональные политики. Разница лишь в том, что этих людей будет готовить специально созданная программа, а не борьба за мандат».
За каждой комиссией и рабочей группой будут стоять профессиональные советники — юристы, аналитики, экономисты. Они помогут участникам оценивать последствия решений. При этом сами депутаты не будут зависеть от партий и рейтингов, а значит, смогут думать не о том, как понравиться, а о том, как сделать правильно.
А что-то типа главнокомандующего будет?
А что насчет главнокомандующего? Кто принимает решения в экстренных ситуациях — например, о начале войны? Линецкий объясняет, что для этого предусмотрена особая фигура — президент, или, точнее, глава кабинета безопасности. Он не руководит правительством и не обладает исполнительной властью в привычном смысле.
Президент возглавляет только кабинет безопасности, и его полномочия ограничены исключительно этой сферой. Он координирует работу армии, «Моссада», ШАБАКа и других силовых структур, а также принимает решения в чрезвычайных ситуациях, связанных с национальной безопасностью.
По сути, это очень ослабленная версия президента, существующая лишь для обеспечения безопасности государства. При необходимости он может входить и в другие кабинеты — но только если это имеет прямое отношение к вопросам обороны и безопасности.
Есть два варианта, как его можно выбирать.
Первый — парламентский. Парламент создает комитет по назначениям и выбирает человека, который возглавит кабинет безопасности. Как его назвать — президент, глава правительства или генеральный директор — несущественно. Он назначается на два года с возможностью продления еще на два. Его полномочия ограничены, парламент остается его «работодателем», и распустить его глава кабинета не может.
Второй вариант — прямые выборы. Глава кабинета безопасности может избираться народом напрямую, как президент. Срок — от двух до четырех лет, но и в этом случае парламент сохраняет верховенство. Он представляет весь народ, а исполнительная власть лишь реализует его решения.
«Это не царь и не спаситель, — говорит Линецкий. — Это человек, которому временно доверили управлять системой. Он подотчетен парламенту и не может принимать судьбоносные решения в одиночку».
Представьте, что каждое министерство — это частная компания
В нынешней системе министры нередко оказываются далеки от тех сфер, которыми руководят. Так устроена политика: посты распределяются по принципу коалиционных договоренностей, а не профессионального опыта.
В модели Линецкого в правительстве не будет политических министров — только генеральные директора министерств, профессионалы в своих областях. Министерство образования возглавит педагог, транспорт — инженер, оборону — военный специалист.
Их будет назначать парламент через профильные комитеты. Комитет по образованию выберет директора Министерства образования, по безопасности — директора Министерства обороны и так далее. Если руководитель не справляется, комитет сможет его заменить — как совет директоров меняет генерального управленца.
«Представьте, что каждое министерство — это частная компания, — объясняет Линецкий. — Есть генеральный директор, есть наблюдательный совет, есть показатели эффективности. Все просто: не справился — уходишь. Бизнес, ничего личного».
Какие проблемы решает система жребия?
1. Замкнутая политическая элита. Сегодня в Кнессете десятилетиями работают одни и те же лица, а новые люди попадают туда редко.
Решение: жребий полностью открывает систему — участвовать может любой гражданин. Нет барьеров, партий и связей «по знакомству».
2. Зависимость от фракций и коалиций. Вся политика строится на договоренностях между фракциями — посты, бюджеты, уступки.
Решение: в парламенте, сформированном по жребию, нет фракций, а значит — нет коалиционных торгов. Законы обсуждаются и принимаются по сути, а не в обмен на политические сделки.
3. Конфликт интересов. Политики часто продвигают решения, выгодные их электорату или донорам.
Решение: участники, выбранные по жребию, не зависят от кампаний и не обязаны никому отдавать долги за поддержку.
4. Коррупция и борьба за власть. Кресла и влияние становятся самоцелью.
Решение: срок мандата ограничен, продлить его нельзя. Здесь невозможно построить карьеру, а значит — исчезает мотивация злоупотреблять властью.
5. Потеря доверия к власти. Многие израильтяне чувствуют, что политики живут отдельно от общества.
Решение: жребий формирует парламент, отражающий все общество — людей разных возрастов, профессий и взглядов.
А на ком теперь ответственность? Кого будем обвинять?
Если депутат профессиональный, у него хотя бы есть мотивация вести себя прилично: от репутации зависит карьера. На следующих выборах избиратель может его «наказать» — не проголосовать. А что с человеком, которого выбрали по жребию? Он ведь все равно скоро уйдет. Зачем ему стараться? Что мешает просто использовать время во власти, чтобы «взять свое»?
У него нет доступа к ресурсам. Депутат по жребию — не министр. Он не управляет бюджетами, не распределяет должности, не подписывает контракты. Все, что он делает, — голосует и работает в комитетах. Возможностей для личной выгоды просто нет.
Подкуп теряет смысл. Любое решение проходит через профильный комитет примерно из ста человек, а затем выносится на общее голосование 1071 депутата. Чтобы повлиять на результат, нужно купить не одного, а большинство — сначала в комитете, потом в парламенте. Это слишком дорого, рискованно и быстро станет заметным.
Все прозрачно и многоступенчато. Решения проходят экспертные обсуждения и повторные голосования. Любое отклонение от общественного интереса быстро всплывает и становится предметом проверки.
Достойная оплата снижает соблазны. Если мандат обеспечен адекватным вознаграждением и социальным пакетом, стимул к коррупции падает.
Выгоды мало, а риска много. Парламент частично обновляется каждый год, а полностью — каждые три. Любая схема быстро рушится, а риск разоблачения высок. Выигрыш временный, потери — гарантированы.
Ответственность остается. Даже случайному человеку важно, как к нему потом отнесется общество, коллеги, семья. Уголовная ответственность никуда не исчезает: подкуп, взяточничество и мошенничество остаются преступлениями.
Это просто идея, но она может стать реальностью
На первый взгляд это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Многие сочтут идею утопией — и Линецкий это прекрасно понимает. Но предлагает оглянуться на историю. Когда-то равные права для женщин тоже казались фантазией. Никто не верил, что они смогут голосовать, получать образование и занимать государственные должности. А еще раньше казалось немыслимым, что мир сможет существовать без рабства. И все же однажды это произошло.
«В какой-то момент эти изменения происходят. Но в любом случае все начинается с идеи. Политическая система по жребию — это просто идея. Но она может стать реальностью», — уверен он.
*****
Более детальное видео о системе жребия можно посмотреть на Youtube-канале Моше Линецкого «Давайте разберемся».