История Израиля знает немало трагедий, и самые болезненные из них связаны с внутренними конфликтами — когда споры о будущем страны перерастали в насилие. В разные годы евреи убивали евреев из-за разных представлений о том, каким должен быть Израиль, где проходят границы компромисса и силы. Эта линия тянется через всю историю — от подмандатной Палестины до наших дней, от убийства де Хаана и Арлозорова до дела Кастнера и гибели премьер-министра Рабина.
Ровно тридцать лет назад, 4 ноября 1995 года, в Тель-Авиве был убит премьер-министр Израиля Ицхак Рабин. О том, какие политические и общественные процессы привели к этой трагедии, мы уже рассказывали в отдельном материале.
Сегодня, в день годовщины, вспоминаем события того вечера и другие убийства, совершенные во имя разных представлений о «правильном» пути для страны.
Убийство Ицхака Рабина
Вечером 4 ноября 1995 года на площади перед мэрией Тель-Авива, где проходил митинг в поддержку мирного процесса с палестинцами, собрались около 100 тысяч человек. На сцене выступали премьер-министр Ицхак Рабин, министр иностранных дел Шимон Перес и певица Мири Алони, исполнившая Shir Lashalom — «Песню о мире».
Когда митинг завершился, Рабин спустился со сцены и направился к автомобилю. В этот момент к нему подошел ультраправый активист Игаль Амир и трижды выстрелил. Две пули попали премьер-министру в спину. Рабина срочно доставили в больницу «Ихилов», где врачи боролись за его жизнь, но через 40 минут он скончался.
Амира задержали на месте. Он утверждал, что действовал, чтобы «спасти страну от катастрофы Осло» — соглашений, подписанных Рабином и Пересом с Ясиром Арафатом двумя годами ранее. По его словам, уступки палестинцам представляли угрозу безопасности Израиля. Позднее он был приговорен к пожизненному заключению и остается в тюрьме до сих пор.
Это убийство стало кульминацией внутреннего конфликта 1990-х. Часть общества видела в компромиссе шанс на мир, часть — угрозу самому существованию государства.
Кто убил Рабина: альтернативные версии
Хотя официальное расследование установило, что премьер-министра Ицхака Рабина убил Игаль Амир, сомнения в этой версии появились почти сразу после трагедии. Обсуждали противоречия в отчетах следствия и видеозаписях, несоответствия в медицинских документах.
Наиболее известным автором, выдвинувшим альтернативную версию, стал израильский публицист Барри Хамиш — автор книги «Who Murdered Yitzhak Rabin?» («Кто убил Ицхака Рабина?»), вышедшей в 1998 году. Он утверждал, что за официальной версией скрывается более сложная цепочка событий. По его мнению, выстрелы Игаля Амира могли быть не смертельными, а несовместимые с жизнью ранения Рабин получил уже в автомобиле скорой помощи.
Другие версии касались ШАБАКа — Службы общей безопасности Израиля, отвечающей за внутреннюю контрразведку и предотвращение терактов. Амир, по мнению некоторых исследователей, мог находиться под наблюдением спецслужб и использоваться как провокатор; государственные структуры будто бы знали о готовящемся покушении, но не предотвратили его. В этом контексте называли имя Авишая Равива, внедренного в праворадикальные группы. Официальное следствие эти предположения не подтвердило, но признало ошибки в оценке угрозы.
Эти версии активно обсуждались в конце 1990-х и начале 2000-х, став отражением недоверия к государственным институтам и следствием травмы, которую нанесло обществу самое тяжелое политическое убийство в истории Израиля.
Убийство Яакова Исраэля де Хаана
История политических убийств в Израиле началась задолго до Рабина. Почти за семьдесят лет до него, 30 июня 1924 года, в Иерусалиме был застрелен Яаков Исраэль де Хаан — писатель, юрист и общественный деятель. Его гибель считается первым политическим убийством на территории современного Израиля. Она стала символом раскола, существовавшего уже в подмандатной Палестине — между сторонниками светского сионизма и религиозными общинами, отвергавшими саму идею государства, созданного усилиями людей, а не Божьим промыслом.
В 1919 году Де Хаан приехал в Палестину как убежденный сионист, но вскоре отошел от идей светского национализма. Присоединившись к ультраортодоксальной общине «Эда харедит», де Хаан стал противником создания еврейского государства без согласия арабского населения и международного одобрения. Он считал, что попытка построить государство силой приведет к катастрофе.
В начале 1920-х он активно действовал против сионистского руководства, ведя собственные переговоры с британскими чиновниками и арабскими лидерами. Де Хаан встречался с эмиром Трансиордании Абдаллой, выступал с инициативой мирного сосуществования и призывал признать право арабов на эту землю. Для тогдашнего сионистского руководства, прежде всего для Хаима Вейцмана, де Хаан стал неудобным и опасным человеком — его контакты с арабами и британцами грозили сорвать поддержку еврейского движения на международной арене.
Вечером 30 июня 1924 года, когда де Хаан выходил из иерусалимской больницы «Шаарей Цедек» после вечерней молитвы, к нему подошел человек и трижды выстрелил. Он умер на месте.
Убийца официально так и не был назван, но спустя десятилетия стало известно, что преступление совершил боевик «Хаганы» Авраам Техоми. По свидетельствам участников, ликвидация была санкционирована руководством организации — из опасений, что деятельность де Хаана сорвет переговоры с британцами и поставит под угрозу будущее еврейского ишува.
Смерть де Хаана стала первым сигналом того, что борьба за еврейское государство начнется не только с внешними врагами, но и внутри самого народа.
Убийство Хаима Арлозорова
Еще одним громким политическим убийством стало убийство Хаима Арлозорова — руководителя политического отдела Еврейского агентства и ближайшего соратника Давида Бен-Гуриона. Оно произошло летом 1933 года и на десятилетия закрепило раскол между левыми и правыми.
Арлозоров был одним из ключевых идеологов рабочего сионизма и сторонником сотрудничества с британскими властями. В период роста нацизма он пытался найти пути спасения европейских евреев. Незадолго до гибели он вернулся из Берлина, где встречался с представителями нацистского правительства и пытался добиться разрешения на эмиграцию немецких евреев в Палестину — в обмен на возможность перевести их капиталы. Эта миссия вызвала резкое неприятие у правых сионистов, которые считали любые переговоры с нацистами предательством.
16 июня 1933 года Арлозоров вместе с женой Симой прогуливался по пляжу в Тель-Авиве. К ним подошли двое мужчин. Один отвлек женщину, другой выстрелил в Арлозорова почти в упор. Он умер по дороге в больницу, а убийцы скрылись в темноте. Весть о преступлении потрясла еврейское население подмандатной Палестины.
Британская полиция вскоре арестовала трех подозреваемых — членов правого движения «Бейтар». Двое из них, Авраам Ставский и Цви Розенблат, были приговорены к смерти, но затем оправданы апелляционным судом из-за недостатка доказательств. Их сторонники утверждали, что процесс был политическим, а левые партии использовали трагедию, чтобы очернить оппозицию.
Версии убийства
Дело Арлозорова остается нераскрытым до сих пор, и за десятилетия появилось множество версий о его мотивах и заказчиках.
- Самая распространенная — политическая: убийство могло быть следствием ожесточенного соперничества между левыми и правыми сионистами, а сам Арлозоров стал жертвой внутренней борьбы за то, какое направление примет национальное движение.
- Другая версия говорит о возможной мести со стороны британских властей за участие Арлозорова в организации антигерманского бойкота.
- Существовала и более личная гипотеза — что за убийством стояли люди из окружения Йозефа Геббельса. В молодости жена министра, Магда Геббельс, была влюблена в Арлозорова, и сестра убитого утверждала, что это могло стать причиной мести.
- Некоторые современники Арлозорова также подозревали коммунистический след. По их версии, убийство могли совершить активисты Коммунистической партии Палестины, считавшие Арлозорова буржуазным лидером и противником классовой борьбы.
Ни одна из этих версий не была доказана.
Убийство Исраэля (Рудольфа) Кастнера
В отличие от других историй, это убийство не было напрямую политическим — его корни лежат глубже, в моральных спорах и травмах, нанесенных Катастрофой.
Весной 1957 года в Тель-Авиве был убит Исраэль Кастнер — человек, чье имя стало символом одной из самых сложных моральных дилемм еврейской истории. Уроженец Венгрии, он во время Второй мировой войны возглавлял Будапештский Комитет помощи и спасения, занимавшийся выкупом евреев у нацистов. Кастнер вел переговоры с Гиммлером и другими представителями СС, чтобы спасти хотя бы часть венгерского еврейства. В результате через так называемый «поезд Кастнера» в Швейцарию удалось вывезти около 1700 человек — среди них были родственники Кастнера, сионисты, раввины, ученые, писатели и состоятельные евреи, оплатившие общий выкуп, переданный нацистам в трех чемоданах, полных золота, бриллиантов и валюты.
После войны Кастнер эмигрировал в Израиль, стал сотрудником Министерства торговли и промышленности и активным членом правящей партии МАПАЙ. Однако в начале 1950-х против него развернулась кампания обвинений. Журналист Малхиэль Грюнвальд опубликовал памфлет, где утверждал, что Кастнер «продал свою душу дьяволу». По словам Грюнвальда, в обмен на разрешение вывезти 1700 евреев Кастнер обязался убедить остальных спокойно садиться в эшелоны, уверяя, что их отправляют на переселение, а не в лагеря смерти.
Кастнер подал на него в суд за клевету, но процесс, начавшийся в 1954 году, обернулся против истца. Судья обвинил Кастнера в моральной нечистоплотности, и общество восприняло это как приговор: спасатель оказался в глазах многих предателем. Лишь в 1958 году Верховный суд Израиля отменил это решение и полностью оправдал Кастнера, признав, что он не был пособником нацистов, а пытался спасти как можно больше людей.
Но для него самого это оправдание прозвучало слишком поздно. 3 марта 1957 года возле своего дома в Тель-Авиве Кастнер был смертельно ранен тремя ультраправыми активистами, связанными с бывшими членами подпольных организаций «Лехи» и «Эцель». Они утверждали, что действовали «во имя справедливости» и «возмездия за Холокост».
Смерть Кастнера оставила вопрос, на который до сих пор нет единого ответа: кем он был — героем или предателем?
Послесловие
Все эти убийства — от де Хаана до Рабина — связаны одной нитью. Израиль рождался и взрослел через внутренние споры о том, каким ему быть. Каждый раз за идеей стоял человек, уверенный, что спасает народ, и каждый раз находился другой, убежденный, что спасать нужно иначе — даже если ради этого придется убить. Так трагедия становилась зеркалом эпохи, в котором отражался главный израильский вопрос: можно ли построить общее будущее, если народ до конца не договорился, что это будущее значит. И не факт, что ответ на него найден сегодня.