Востоковед, иранист, доктор наук и автор телеграм-канала «Принц Персии. Об Иране из Израиля» Гершон Коган возвращается с колонкой специально для «Сегодня». На этот раз речь пойдет о том, зачем иранцы снимают пропагандистское кино на иврите, и кто от этого выигрывает.
Читайте также: Визуалы в огне — текущие протесты в Иране как поле битвы символов
В ноябре 2025 года Корпус стражей исламской революции (КСИР) выпустил нечто совершенно необычное даже по меркам иранской пропаганды: полнометражный «документальный» фильм под названием Moushak-ha bar faraz-e Bazan («Ракеты над Базаном»), где значительная часть текста и закадрового голоса идет на иврите. Премьера состоялась примерно 12–13 ноября в подконтрольных КСИР медиа (в первую очередь через агентство Tasnim News и связанные Телеграм-каналы). За считанные дни ролик размножился на сотни зеркал, включая Tor, после того как YouTube и другие платформы начали его удалять.
Сюжет построен вокруг июньской 12-дневной войны 2025 года (13–24 июня), когда Израиль нанес серию массированных ударов по иранским ядерным и военным объектам, а Иран ответил баллистическими и крылатыми ракетами, часть из которых все-таки дошла до территории Израиля. Главный акцент фильма — нефтехимический комплекс группы «Базан» в заливе Хайфы, который Тегеран объявил «уничтоженным». Зрителям показывают кадры якобы успешных попаданий, очереди в бомбоубежища, «разоблачения» о том, что «сионистское руководство скрывает тысячи погибших», а также интервью с актерами, которые выдают себя за «израильских экспертов и разочарованных граждан». Качество — привычно низкое: графика уровня начала 2000-х, ИИ-сгенерированные «руины» и эмоциональный крик вместо фактов.
Официальная версия КСИР: фильм создан специально для израильской аудитории, чтобы «народ Израиля наконец узнал правду, которую скрывают его лидеры». Представитель КСИР генерал Али Мохаммад Наейни назвал это «важным этапом войны нарративов». На деле это первая полномасштабная попытка Тегерана вести пропаганду напрямую на иврите — языке противника.
Для сравнения: Израиль уже много лет ведет точечные обращения к иранскому народу. Премьер-министр Нетаниягу записывает видеообращения к иранцам, которые дублируются и озвучиваются на фарси: поздравления с Наврузом, советы по экономии воды во время иранских засух, прямые слова поддержки протестующим девушкам и юношам в 2022–2023 и 2025 годах. Эти ролики собирают сотни тысяч просмотров внутри Ирана (через VPN и Телеграм), а иногда приводят к тому, что в общественных местах Тегерана, Исфахана, других городов ночью появляются израильские флаги. Иран же только сейчас, спустя десятилетия конфронтации, решился на аналогичный шаг — но в обратную сторону и с совсем другим эмоциональным зарядом.
Иврит в эфире КСИР: громко, технично, отчаянно
Необычное в этом фильме — даже не сам факт пропаганды (КСИР снимает «документалки» пачками), а то, что впервые за 46 лет существования Исламской Республики значительная часть материала идет на иврите. Не субтитры, не редкие вставки, а именно закадровый голос, титры, «интервью» и даже финальные призывы — все на языке, который официальные иранские СМИ до сих пор называют «языком сионистского режима». Это новый уровень психологической операции, причем открыто объявленный: генерал Наейни прямо сказал, что цель — «достучаться до израильтян и показать им правду, скрываемую их лидерами».
Второй необычный момент — техническая избыточность распространения. Фильм залили на 300+ зеркал, включая Tor и децентрализованные платформы. Это не просто «чтобы не удалили», а демонстрация: «Мы умеем работать в вашем цифровом пространстве лучше, чем вы думаете». КСИР тестирует не только нарратив, но и инфраструктуру доставки контента на территорию противника. Подразделения «Аммар», «Софла» и «Гераф» последние два года активно обучали офицеров и привлекали внешних переводчиков, включая израильских арабов и палестинцев.
Теперь о том, чего в этом фильме ожидаемо нет — и именно отсутствие делает его особенно показательным.
Во-первых, нет даже намека на возможность диалога. Иранская пропаганда физически не способна сказать израильтянам: «Мы с вами вместе против плохого правительства». Почему? Потому что для этого пришлось бы признать легитимность самого существования Израиля. А это табу, идущее еще от первого лидера Исламской Республики, идеолога исламской революции имама Хомейни. На официальных картах ИРИ территория Израиля до сих пор заштрихована как «оккупированная Палестина», в школьных учебниках пишут, что Герцль изначально хотел создать еврейское государство в Уганде — и это было бы правильно, а в газетах страна упоминается исключительно как «сионистский режим». Попытка «разделить народ и власть» в Израиле упирается в собственную идеологию: нельзя бороться с оппозиционными израильтянами за «лучший Израиль», если, согласно твоей установке, сам Израиль — ошибка истории.
Во-вторых, иранская пропаганда не скатывается в юдофобию в чистом виде — и это, кстати, сильная ее сторона по сравнению с некоторыми арабскими режимами. Тегеран тщательно разделяет «сионистов» и евреев. В Иране действуют синагоги, ешивы, кошерные рестораны и даже еврейские школы, где иврит преподается как священный язык Торы (хотя после революции 1979 года их осталось лишь несколько, в отличие от десятков при шахском режиме). В меджлисе есть квота для еврейского депутата, а Нетурей Карта спокойно приезжает в Тегеран на конференции по Холокосту.
Но именно эта внутренняя раздвоенность и убивает эффективность. Иран хочет говорить с израильтянами на их языке, но не может предложить им ничего, кроме «ваша страна — историческая ошибка, сдавайтесь». Израиль же, когда обращается к иранцам, говорит ровно обратное: «Мы не против вас, мы против режима, который вас душит». И предлагает не капитуляцию, а солидарность. Вот почему в Тегеране иногда появляются израильские флаги (несмотря на риск для тех, кто их вывешивает), а в Иерусалиме или Хайфе флагов Исламской Республики вы не увидите никогда — даже среди арабов и даже на территории автономии.
И наконец, третье отсутствие — качества. Фильм снят на уровне провинциального телевидения 90-х: ИИ-руины, актеры с акцентом, графики, от которых хочется плакать. Это не ошибка, это сигнал: нам не важна убедительность для внешней аудитории, важна громкость для внутренней. Главный зритель фильма — не израильтянин в бомбоубежище, а иранец в Исфахане или Мешхеде, который должен поверить, что «мы им показали».
Таким образом, необычное (иврит + техническая изощренность) и отсутствие обычного (диалога, качества, идеологической гибкости) вместе образуют точный портрет нынешнего состояния иранской пропаганды: она стала громче, техничнее и отчаяннее одновременно.
Кто реально выигрывает инфовойну
Чтобы понять, что на самом деле стоит за этим фильмом, давайте разложим по полочкам информационную войну обеих сторон. Не в духе «кто громче кричит», а как у взрослого человека: кто бьет точно, а кто просто машет руками.
Израильская сторона работает ювелирно и по-человечески. Вот пять главных принципов, которые делают ее инфовойну одной из самых эффективных в мире:
- Полное отсутствие демонизации противника. Ни одного «нелюдя», «орка» или «свинособаки» — ничего из того лексикона, который мы видели в других конфликтах. Только «режим аятолл», «руководство КСИР», «те, кто душит свой же народ». Это оставляет дверь открытой для любого иранца, который завтра захочет стать союзником.
- Никаких обобщений. Не «все иранцы такие», а «великий иранский народ против кучки мулл». Это бьет в самое сердце национальной гордости, и иранцы это чувствуют.
- Поощрение союзников внутри вражеского лагеря. Израиль как правило не подозревает «коварства» у тех, кто выражает поддержку Израилю. Он их усиливает и выражает солидарность.
- Жесткое разделение режима и народа. Фраза «Мы против аятолл, но за иранский народ» повторяется десятилетиями и уже въелась в сознание. Нетаньяху обращается к иранцам через переводы на фарси, но с глубоким пониманием их реальности — поздравляет с Наврузом, дает советы по экономии воды во время засухи, поддерживает девушек без хиджаба. Каждое такое видео — это маленькая трещина в стене режима. И трещины эти реальные: флаги Израиля на крышах Тегерана, сотни тысяч просмотров через VPN, растущее число иранцев, которые в анонимных опросах называют Израиль «врагом режима, а не врагом народа».
- Самое главное: Израиль не ставит себя в позицию жертвы, как бы тяжело ни было. В треугольнике Карпмана — той классической психологической ловушке, где люди бесконечно крутятся между ролями «преследователь», «жертва» и «спасатель» — Иран прочно застрял на «жертве»: «сионисты нас обманули, мы бедные, но героические». Эта позиция рождает только жалость к себе и внутреннюю агрессию. Израиль же сознательно выходит за рамки треугольника: не ноет, не просит спасения, предлагает реальную помощь и сеет сомнения. В итоге именно режим аятолл тонет в собственной драматургии, а мы остаемся в позиции взрослого, который просто делает свое дело.
Иранская сторона выглядит совсем иначе. Она громкая, дорогая и, увы для них, беспомощная.
Первая и главная проблема — идеологическая клетка. Режим не может сказать израильтянам: «Давайте вместе свергнем ваше плохое правительство и построим лучший Израиль». Потому что для этого нужно признать право Израиля на существование. А это невозможно: страна до сих пор официально называется «оккупированная Палестина», на картах заштрихована, в учебниках Герцль «ошибся» с Угандой. Получается абсурд: «Мы обращаемся к вам, граждане несуществующей страны, чтобы вы восстали против своего несуществующего правительства». Даже если бы текст был гениальным (а он примитивный), аудитория просто не воспримет послание всерьез.
Вторая особенность — отсутствие юдофобии в чистом виде — это и сила, и слабость одновременно. Сила — потому что позволяет режиму выглядеть «цивилизованным» на фоне некоторых арабских соседей и даже принимать у себя Нетурей Карта. Слабость — потому что эта же линия не дает скатиться в откровенной ненависти, но и не дает предложить ничего взамен. В итоге остается только «ваши лидеры вас обманули, сдавайтесь», без единого позитивного образа будущего.
Третья черта — техническая избыточность при полном отсутствии качества. Сотни зеркал, Tor, ИИ-кадры, планы на ивритский телеканал — все это есть. А вот нормального иврита, нормального монтажа и нормальной логики — нет. Потому что носителей разговорного языка в стране практически нет: еврейская община изучает иврит только как язык Торы, а для пропаганды привлекают либо офицеров с курсами, либо иностранных переводчиков, либо Google Translate с доработкой. Результат — акцент, ошибки, фальшь, которую израильтянин чувствует за километр.
Главный зритель этого фильма — не житель Хайфы и не житель Ашдода. Главный зритель — житель Мешхеда, Кума или пригорода Тегерана, которому нужно показать: «Мы им ответили, мы сильнее». После унизительной 12-дневной войны, после ударов по Натанзу и Фордо, после утечек о сотнях погибших стражей революции, после очередного скачка цен и отключений электричества режиму жизненно необходимо создать хотя бы видимость реванша. Фильм на иврите — это именно такая симуляция победы.
Итоговая оценка простая и жесткая: израильская информационная война — это хирургический инструмент, который работает на долгосрочное разрушение режима изнутри. Иранская — это громкоговоритель, который орет в пустоту и нужен только для того, чтобы заглушить внутреннее недовольство. Один бьет точно и тихо, другой машет кулаками и кричит «я победил», пока за спиной рушится все остальное.
От кино на иврите до краха режима
В инфовойне, как и в любой другой, прогноз строится не на желаниях, а на траекториях. Иранская пропаганда на иврите — это не случайный выстрел, а признак того, что Тегеран входит в фазу эскалации отчаяния. Давайте разберем по горизонтам: что ждать в ближайшие недели, месяцы и годы. Это не гадание на кофейной гуще, а экстраполяция на основе текущих трендов — послевоенного ремонта в Иране (ноябрь 2025: 70% ядерных объектов частично восстановлены, но с утечками о коррупции), роста протестов (водный кризис + инфляция 55%) и израильских контрударов (усиление киберзащиты от PSYOPS).
Короткий срок (недели–месяцы, до весны 2026): Фильм — пробный шар, и КСИР его подхватит. Ожидайте волны похожего контента: короткие ролики на иврите в TikTok-подобных форматах (через прокси), мемы о «сокрытых жертвах» войны, даже подкасты с «израильскими перебежчиками»(актерами, конечно). Распространение усилится — 500+ зеркал, интеграция в арабские сети (Хезболла запустит дубли на арабском). Но эффект? Нулевой в Израиле: наши медиа просто проигнорируют как шум, а ЦАХАЛ усилит мониторинг (уже в ноябре 2025 заблокировали 200+ иранских ботов). Внутри Ирана — легкий подъем настроения у лоялистов, но цинизм у молодежи: «Опять кино вместо хлеба». Риск: если протесты вспыхнут (как в 2022-м), фильм используют для репрессий — «сионистские диверсанты подстрекают».
Средний срок (полгода–год, до конца 2026): Здесь Иран эскалирует, но сам себя подставит. КСИР запустит ивритский канал (планы Пезешкияна на январь 2026 — $100 млн бюджета), с ежедневными «разоблачениями». Но идеологическая клетка даст трещину: попытки «диалога» с израильтянами (типа «мы за мир без сионистов») только подчеркнут абсурд, вызвав насмешки в глобальной прессе (MEMRI, BBC уже фиксируют как «пропаганду в вакууме»). Для Израиля — шанс на контрудар: больше видео Нетаньяху (с дубляжами на фарси, но с личным шармом — он знает, как задеть за живое), партнерства с иранскими диссидентами (через Telegram-каналы). Внутри Ирана — рост недовольства: провалы пропаганды (низкие просмотры, утечки о фейковых кадрах) ускорят протесты, особенно среди меньшинств (курды, белуджи). Экономика (санкции + война) подожмет: если нефть упадет ниже $70, режиму придется выбирать — ракеты или электричество. Израиль выиграет, усилив точечные рассылки в Иран о «режиме, который крадет вашу воду».
Длинный срок (годы, к 2028–2030): Режим аятолл не вечен — инфовойна ускорит его закат. По мере ослабления (экономический коллапс, потеря прокси вроде ХАМАС/Хезболлы после 2025-го) Тегеран будет эскалировать шум: больше языков врага (иврит + английский для диаспоры), ИИ-генерация контента. Но это только маскирует трещины: внутренняя аудитория устанет от лжи, а внешняя (Израиль, Запад) адаптируется (алгоритмы блокировок, контр-нарративы). Израиль сохранит преимущество — его подход (человечный, разделяющий) сеет семена перемен: к 2030-му возможен сценарий «бархатной революции» в Иране, где израильские видео станут для иранской молодежи тем же, чем в 80-е годы для советских людей были кассеты с записями «Голоса Америки» или выступлениями Сахарова и Солженицына — тихим, но верным доказательством, что есть другой мир и другая жизнь. Риск для Израиля — если преемник Хаменеи окажется радикальнее, эскалация перейдет в кибер/реальные удары. Но общий вектор: слабость рождает агрессию, которая ее же и добьет. В итоге, когда муллы уйдут, первый звонок в Иерусалим будет с благодарностью — не от КСИР, а от тех, кого они душили.
В этой войне побеждает не тот, кто снимает больше фильмов, а тот, кто говорит правду. Иран кричит — Израиль шепчет, но эти шепоты меняют умы.