Израиль — страна, где уличный протест всегда имел особое значение. Здесь демонстрации и массовые акции способны менять повестку, влиять на решения правительства и даже определять ход истории. За десятилетия существования государства уличная политика не раз становилась продолжением парламентской, а иногда и главной ареной борьбы. Мы собрали пять самых громких протестных движений, которые стали частью израильской истории — от «Черных пантер» 1970-х до «палаточной революции» и споров о выходе из Газы.
«Черные пантеры» (1970-е годы)
В начале 1970-х в Израиле обострилась тема неравенства между ашкеназами (евреи европейского происхождения) и мизрахим (выходцы из стран Ближнего Востока и Северной Африки). Многие семьи репатриантов с Востока жили в бедных районах с ограниченным доступом к образованию и работе. На этом фоне в 1971 году в иерусалимском районе Мораша возникло движение «Черные пантеры». Его создали молодые выходцы из семей мизрахим, выросшие в бедных кварталах Иерусалима. Название они заимствовали у одноименной афроамериканской организации, подчеркивая параллель между положением темнокожих в США и мизрахим в Израиле.
Одной из самых громких символических акций «пантер» стал так называемый «молочный рейд». Под покровом утра они прошлись по благополучному иерусалимскому району Рехавия, где у дверей богатых домов мирно ждали своих хозяев бутылки молока. Активисты загрузили их в коробки и отвезли в бедные семьи района Мораша. У богатых взяли — бедным отдали.
Их протесты проходили в форме демонстраций и маршей, часто сопровождавшихся столкновениями с полицией. Наиболее крупной акцией стала «Ночь пантер» 18 мая 1971 года на площади Сиона в Иерусалиме, где собралось от 5 до 7 тысяч человек. Демонстрация сопровождалась столкновениями с полицией, применением камней и коктейлей Молотова, были ранены десятки людей, более 70 арестованы.
Лидеры движения добились встречи с премьер-министром Голдой Меир, которая назвала их «неприятными людьми» и отказалась признать полноценным социальным движением. Однако после массовых акций правительство было вынуждено обсудить их требования. Специальный общественный комитет подтвердил существование дискриминации, и бюджеты на социальные нужды были расширены. Но уже в 1973 году война Судного дня вновь сместила приоритеты в пользу безопасности.
На выборах в Кнессет 1973 года партия «пантер» получила менее 1% голосов и не прошла. Позже часть активистов вошла в другие партии. Наиболее заметным стал Чарли Битон, более десяти лет представлявший ХАДАШ. Саадья Марциано создал список «Бело-голубые пантеры», другие присоединились к партиям ТАМИ и ШАС.
Со временем многие представители мизрахим заняли ведущие позиции в политике, армии и культуре. Среди них — Давид Леви, Амир Перец, Биньямин Бен-Элиэзер, Ицхак Мордехай, Шауль Мофаз, Моше Кацав.
Несмотря на то что как политическая сила «пантеры» распались, именно они впервые вывели «восточный вопрос» — проблему социального и этнического неравенства — в центр израильской общественной дискуссии.
Протесты против соглашений Осло (1993–1995)
В сентябре 1993 года Израиль и Организация освобождения Палестины (ООП) подписали в Вашингтоне соглашения, получившие название «Осло». Они предусматривали создание Палестинской автономии, постепенную передачу ей полномочий в Иудее, Самарии и секторе Газа, а также начало переговоров о будущем урегулировании.
Для части общества это стало историческим шансом на окончание конфликта. Но правые и религиозные силы видели в «Осло» угрозу безопасности и отказ от земель, связанных в иудейской традиции с заветом праотцев. Особенно резко выступали против поселенцы и их сторонники.
В 1993–1995 годах по всей стране проходили массовые митинги. В Иерусалиме и Тель-Авиве собирались десятки тысяч протестующих. Лозунги варьировались от политической критики до радикальных обвинений в адрес премьера Ицхака Рабина. На плакатах его изображали в кефии (традиционном арабском платке) или с надписью «предатель». Атмосфера все больше накалялась, звучали призывы к гражданскому неповиновению.
Противники «Осло» устраивали «человеческие цепи», марши поселенцев, пикеты у зданий власти. Усилилась политическая поляризация: сторонники мира противостояли протестному лагерю, объединившему правые партии, религиозных лидеров и молодежь из поселений.
Кульминацией стала трагедия 4 ноября 1995 года. На мирном митинге в поддержку «Осло» в Тель-Авиве Ицхак Рабин был убит ультраправым экстремистом Игалем Амиром. Убийство премьера стало символом того, к чему может привести крайняя политическая радикализация, и оставило глубокий след в истории страны.
«Четыре матери»: протест, который остановил войну в Ливане
Первая ливанская война началась в 1982 году и затянулась куда дольше запланированного. Израиль вторгся в Ливан, чтобы вытеснить террористические организации, обстреливавшие север страны. В 1985-м войска официально вывели, но на юге оставили узкую 14-километровую «зону безопасности». Она должна была стать щитом, но превратилась в ловушку: «Хизбалла» устраивала засады, минировала дороги, обстреливала посты. Израильские солдаты гибли почти каждую неделю.
4 февраля 1997 года два армейских вертолета, перевозивших бойцов в Ливан, столкнулись в воздухе над Галилеей. Погибли все 73 человека на борту. Для Израиля это стало национальной трагедией. Для жителей севера — личным ударом. В тот момент несколько женщин из Галилеи, чьи сыновья служили в Ливане, решили действовать. Так родилось движение «Четыре матери».
Название отсылало не только к числу основательниц, но и к праматерям еврейского народа — Саре, Ривке, Рахели и Лее. Лозунг был простым: «Верните солдат домой». Сначала над ними смеялись, политики называли их «четыре тряпки», военные обвиняли в подрыве боевого духа. Но женщины не сдавались, они продолжали ставить палатки, устраивали марши, добивались эфира на радио и ТВ. Поддержка журналисток Шели Яхимович и Кармелы Менаше вывела их из маргинальной ниши в центр общественной дискуссии.
Тем временем общество постепенно менялось. Все больше израильтян понимали, что присутствие армии в Ливане вместо мира приносит только новые похороны. Перелом наступил в 1999 году, когда на выборах победил Эхуд Барак. В отличие от своего соперника Биньямина Нетаниягу он пообещал, что в течение года Израиль окончательно покинет Ливан. Сначала Барак надеялся сделать это в рамках мирного соглашения с Сирией, но переговоры провалились. Тогда он решил действовать в одностороннем порядке. И 24 мая 2000 года последние израильские солдаты действительно вернулись домой.
Движение «Четыре матери» сразу же самораспустилось. Они выполнили свою миссию. Но споры о последствиях продолжаются до сих пор. Критики называли уход «бегством», которое укрепило «Хизбаллу» и Иран, а в итоге стало одной из причин второй интифады и прологом к новой войне 2006 года. Сторонники же уверены в том, что благодаря протесту удалось спасти сотни жизней и положить конец затянувшейся трагедии.
Протесты против размежевания и выхода из Газы (2005)
Поселенцы протестуют против эвакуации в Кфар-Даром, Гуш-Катиф, 18 августа 2005 года. Фото: Flash90
В начале 2000-х премьер-министр Ариэль Шарон, некогда главный покровитель поселенческого движения, предложил то, что считалось немыслимым: план одностороннего размежевания. Он предусматривал эвакуацию всех еврейских поселений в секторе Газа (около 8 тысяч человек в 21 общине) и четырех в северной Самарии. Для поселенцев и их сторонников это стало шоком: именно Шарон десятилетиями строил и укреплял эти поселения.
Против плана выступили десятки тысяч человек — поселенцы, религиозные сионисты, молодежь из иешив, правые партии, часть ультраортодоксов. Раввины и политики называли размежевание «отрезанием частей тела Израиля». Многие видели в этом духовную катастрофу: землю, которую в иудейской традиции связывали с праотцами, собирались отдать палестинцам.
Страна разделилась. Символом протеста стал оранжевый цвет — оттенок пластиковых сетей, которыми ограждали песчаные дюны Гуш-Катифа (еврейских поселений в секторе Газа). Ленточки и флаги висели на машинах, одежде, рюкзаках. Сторонники плана выбрали синий цвет, и Израиль буквально раскололся на два лагеря. На улицы выходили десятки тысяч, создавались палаточные лагеря, молодежь ложилась на трассы, парализуя движение.
Кульминацией стал август 2005 года. Армия и полиция получили приказ эвакуировать поселенцев. В Неве-Дкалим и Кфар-Даром разгорелись ожесточенные столкновения. Подростки запирались в синагогах, люди сидели на крышах домов. Самыми символичными кадрами стали сцены из синагог, когда солдаты на руках выносили плачущих поселенцев, читающих псалмы.
Несмотря на сопротивление, план был выполнен полностью. Израиль вывел войска, ликвидировал все поселения в секторе Газа и четыре в Самарии. Для тысяч семей началась долгая жизнь во временных домах-караванах. Многие чувствовали себя преданными государством и лично Шароном.
Размежевание стало моментом глубокого разлома. Для одних это был шаг к миру, для других — отказ от «земли Израиля, данной навечно». А для палестино-израильского конфликта размежевание стало переломом: после ухода Израиля сектор Газа вскоре оказался под контролем ХАМАСа.
Палаточный протест: социальный взрыв 2011 года
Демонстрация в Тель-Авиве против социального неравенства и высокой стоимости жизни, 27 августа 2011 год. Фото: Гили Яари/Flash90
Летом 2011 года Израиль охватила волна недовольства из-за резкого роста цен на жилье и общей дороговизны жизни. Молодые семьи и студенты чувствовали, что не могут позволить себе съем квартиры в Тель-Авиве или Иерусалиме, а покупка жилья становилась недостижимой мечтой.
Началось все с 25-летней Дафни Лиф. Когда в ее квартире в центре Тель-Авива начался капитальный ремонт, она попыталась найти новое жилье и столкнулась с тем, что цены на аренду стали неподъемными. Тогда Лиф поставила палатку на площади Габима и создала в Facebook страницу протеста, призвав присоединиться всех, кто сталкивается с той же проблемой. Отклик был мгновенным. Палатки начали появляться вдоль бульвара Ротшильд, а вскоре протест докатился и до Иерусалима, где на площади Сиона вырос новый лагерь.
К движению быстро присоединились студенты, семьи с детьми, врачи, учителя. Символом стали палатки и лозунг: «Народ требует социальной справедливости». В августе 2011 на улицы Тель-Авива вышли около 400 тысяч человек — одна из крупнейших демонстраций в истории страны.
Под давлением улицы правительство Биньямина Нетаниягу создало Комиссию Трахтенберга. Она предложила расширить строительство доступного жилья, реформировать налоги, увеличить вложения в медицину и образование, ограничить монополии. Часть мер была реализована, но ключевая проблема — цены на жилье — осталась нерешенной.
*****
Сегодня в разных городах Израиля проходит всеобщая забастовка и акции протеста с требованием вернуть пятьдесят заложников, которых ХАМАС удерживает в секторе Газа. Одни считают, что их нужно вернуть любой ценой, другие убеждены, что переговоры с террористами бессмысленны и лишь приведут к новым жертвам. Но ясно одно: эти протесты уже стали частью истории Израиля.
